Алексей Смирнов
Перо было настоящее, гусиное. Считалось, что старинные письменные принадлежности развивают в воспитанниках прилежание — и не только его. Одно дело — бездумно ударить по клавише, совсем другое — самостоятельно вывести каждую черточку и штрих. Доктор Мамонтов утверждал, что письмо пером формирует дополнительные связи между пальцами и мозговой корой, а мелкие движения вообще развивают умственные способности...
Читать дальше!
Олег Никитин
Если взглянуть на берег со стороны моря, скажем, с лодки, то можно различить среди мутной, словно размазанной по склонам зелени крошево приземистых рыбацких домиков и охотничьих заимок. Остальное — а это многие квадратные мили портовых построек, большей частью заброшенных еще в прошлом веке, прокопченных буксиров, списанных парусных судов Королевской Колониальной компании, полузатопленных барж и даже одного крейсера, который мирно ржавеет в акватории со времен последней войны, — скрыто за пологим мысом. На котором, собственно, и лепятся лачуги промысловиков...
Читать дальше!
Сергей Красильников
Амурчик — маленький демон третьего разряда, вооруженный боевым арбалетом с огненными стрелами, острыми когтями и рожками, совершал патрульный рейд по ночному городу. Его перепончатые крылышки двигались так быстро, что в темноте его можно было запросто принять за летучую мышь или птицу — и никто не обращал на него внимания, однако амур всё равно старался меньше летать и больше ползать...
Читать дальше!
Ника Ракитина
Лейтава, Омель, 1830, конец июля
Дрожь прошла по земле: это в ее глубинах вставал прекрасный Индрик-зверь. Посыпались камни и мелкие комья с переплетенными травинками, и все воды двинулись навстречу повелителю. Засеребрились родники, вспухли ручьи, всколыхнулась застоялая болотная вода, и в зеркалах озерец, испятнивших землю, переплелись молнии и радуги...
Читать дальше!
Владимир Данихнов
Шилов затянулся, наблюдая за геликоптером, исчезающим в грохоте и едком дыму. Три, два, один — и нет уже никакого геликоптера, а небо снова синее, и оранжевая пичуга машет крылышками чуть левее солнца, которое жарит сегодня так, что плавится асфальт, а листва на деревьях жухнет и, натурально, в трубочки сворачивается...
Читать дальше!
Владимир Данихнов, Артем Белоглазов
Обычно мы с младшей сестрой играли в догонялки прямо в детской.
Вот что было в нашей комнате: две кровати, кресло, мягкое и очень удобное, тумбочка, старый дедушкин секретер — там хранились школьные учебники — и паркетный пол...
Читать дальше!
Андрей Хуснутдинов
С самого детства мне везло в том, что называется быть виноватым без вины. С самого детства я привык к тому, что если у кого-нибудь из моих друзей — или недругов — оказывался разбитый нос, я узнавал об этом нередко из тех же уст, что предъявляли мне обвинение в содеянном. При всем при том у меня не было репутации хулигана. Или, напротив, я не был настолько безволен, чтобы ходить в козлах отпущения. Это было что-то вроде судьбы...
Читать дальше!
Андрей Хуснутдинов
Новый кабинет у Рихтера был всего третью неделю, но уже имел вид апартамента. Еще немного, подумал Аякс, и, чтобы попасть в Четвертый отдел, нужно будет надевать тапочки.
— Приказ о твоем переводе, Марк. — Взглядом шеф указал на папку перед собой на столе и кивнул Аяксу на стул с вязаным чехлом на сиденье...
Читать дальше!
Евгений Гаркушев
Август — один из лучших месяцев в году. Изобилие, покой и пока еще полная сил, уверенная в себе умиротворенность. Все бы хорошо, если бы не витающее в воздухе ожидание. Ожидание осени. Ожидание увядания...
Читать дальше!
Дарья Булатникова, Евгений Гаркушев
Утренний лес пах сырой зеленью, прелью и первыми земляничными ягодами. Серая птичка, притихнув, поглядывала вниз черным глазом. Любопытно. Обычно в эту пору стоит сонная тишина, разве что лось проломится сквозь заросли ивняка или на ближнем болотце взволнованно крякнет утка, собирая птенцов. А тут — шумно. Шумно и неспокойно. Возится кто-то в каменной яме — возится, стучит, шуршит...
Читать дальше!